Длинной белой дорогой называли когда-то кочевые люди Якутии и Колымы путь, который приходилось проделывать со стадами оленей к студеному морю и обратно. Длинной белой дорогой назвали и мы маршрут, пройденный от Магадана до Тынды. Много на атом пути было памятных встреч. Этот рассказ — о водителях Севера.

Мы выбрали прекрасное место, белая дорога, залитая косыми лучами солнца, делала грациозный изгиб и уходила к синеющим заснеженным сопкам. Тут было все, что надо фотокорреспонденту: солнце, голубое небо, чудесный задний план и длинные синие тени на обочине. Не было только главного — автомобиля. То есть машины, конечно, были: мимо нас то и дело проносились МАЗы, ЗИЛы, КамАЗы, «Уралы», — но он их отвергал по одному ему известным причинам.

Этот КрАЗ с цистерной на буксире, а за ним еще два, появились, когда стало уходить солнце, Володя начал работать: загонять машины в кадр. А я поднялся в кабину головного оранжевого тягача и записал первый монолог.

— Рассказать о себе! Пожалуйста, мы не из стеснительных. Зовут меня Виктор Глазунов, мне 30 лет, работаю на аткинской автобазе треста «Северовестокзолото», водитель первого класса. Работаю, между прочим, по третьему — фонд зарплаты предприятия, говорят, пока больше не позволяет.

Как здесь оказался! Да ничего героического или романтического. Жил и вырос на самом западе, в Калининграде, на берегу балтийского моря. Учился. Кончил школу ДОСААФ, стал шофером. Призвали — служил в воздушно-десантных войсках. До сих пор на душе теплеет, когда говорю «ВДВ», Отслужил, вернулся, женился. Доченька родилась. Тут и началось: болеет и болеет, не перестает. Одна светлая голова посоветовала сменить климат, воздух, говорит, нужен сухой. Ну, менять так менять. Приехали сюда, бот ужа седьмой год живем.

Дочь поправилась. Сын родился. Жана счастлива. Я доволен: семья в порядке, работа по душе, заработок — что надо. Ребята у нас хорошие, дружные. Техника стала приходить новая, вот хоть этот КрАЗ.

Чего он там рукой машет! Свет включить! Зачем! Ну, пожалуйста, раз надо для съемки.

Год назад получил я этот КрАЗ в северном исполнении, Машина надежная, выносливая, никогда не подводит. С такой на трассе — отдых, Хотя, опять же, между прочим, резиновые коврики положили заводчане прямо на железо. Это как-то несерьезно. Тут ведь зимой до минус 64 доходит, возим мы дизельное топливо. За одни рейс — XI тонн. Маршруты разные: Верелох, Среднекан, Штурмовой, Напарник у меня дельный, работящий. Машину понимает. Мы с ним каждый месяц делаем для себя план-прогноз: сколько рейсов сделать, куда, когда на ТО встать. Это помогает выполнять задания.

Секретов никаких нет, Работаем от души — и все. Хотя вру, один секрет есть. Люблю на перевалы ходить ночью — встречного далеко видно, всегда можно рассчитать место встречи, чтобы обоим удобно было.

Планы на будущее, конечно, есть. Учиться надо. Кончил автодорожный техникум в Атке. Не чувствую — мало, в институт готовлюсь. А там — поглядим.

Что он показывает! Закончил! Ну, отлично, нам тоже пора. Дорога — она не любит остановки!

Мы попрощались. И оранжевый КрАЗ, вздымая снежные вихри, скоро скрылся за поворотом.

О том, что из Магадана в Синегорье идет тяжеловесный караван со 180-тонным трансформатором для Колымской ГЭС, мы узнали по дороге. Но догнали этот поезд уже у самой переправы через Колыму — последней на его длинном пути. Тут мне и удалось поговорить с Алексеем Петровичем Мейтой, бригадиром водителей, которым доверили «тот сложнейший груз.

— Та вы не удивляйтесь на мою фамилию, у нас под Киевом половина села была Мейта, Ну, вот и я Мейта ужо 57 годов. Непохоже! Ну, спасибо! Я и сам над своими годами посмеиваюсь; и войну захватил, и на Севере уже 30 лет — а пока еще ни одного дня никогда не бюллетенил. Здоровьечко есть, што правда — то правда. А без здоровья тут трудно!.. Эта стройка у меня не первая. Начинал в Карелии — строили ОндаГЭС. Летом в Иркутской области — Мамакакскую ГЭС. Кончили ее — поехал на Вилюйскую, А оттуда — сюда, на Колыму. Считаю себя тут коренным. И семья привыкла. Ну, про меня хватит, а то ребята смеяться будут. Чем я их лучше! Вон возьмите Тетина Алексея, тоже с Вилюя приехал, отличный водитель. Или, к примеру, Кобцев, Медиченко — эти помоложе, не дело знают, на каждого можно положиться.

Тут, на Севере, закон шоферского братства очень силен. Без него просто жить было бы нельзя, А в нашей бригаде особенно. Вот мы тянем эту бандуру: четыре МАЗа — 7110, шестнадцать водителей. Трансформатор весит 180 тонн, да трал больше сотни. По ровному месту два тягача управляются, Только тут ровного-то места нет! На подъем все четверо в одну упряжку встаем. Пошел спуск — два «стратега» (так у нас зовут эти МАЗы) сзади за хвост держат. Я иду передним тягачом, Кобцев — а хвосте. А мы друг друга чувствуем через всю эту железяку, как будто плечом и плечу сидим… Конечно, опыт помогает — не первый раз вместе ходим.

Трудности! А где их нет! Вот два месяца уже в командировке. Это трудность. Машины старые, коптят, а новых не дают. Это тоже трудность. А во всем остальном нормально. Люди у нас золотые. Каждый мне — как сын или брат. С такими — хоть в Антарктиду…

На Севере рядом работают люди буквально со всех концов страны. И тут, как нигде, отношение к человеку зависит прежде всего от того, каков он, как работает, насколько надежен. Север давно стал поистине интернациональным краем, И в то же время остался севером чукотским, нанайским, ненецким, якутским. Это земля, на которой ее исконные хозяева не потерялись.

И вот тому подтверждение. Мой собеседник в Якутске — водитель автобуса, кавалер орденов Октябрьской Революции и «Знак Почета» якут Афанасий Самыров.

— Год рождения 1931, место рождения — село Чимнарь. Тут недалеко, в Алексеевском районе. Родители — потомственные крестьяне. Отец был самым грамотным в нашем роду — кончил три класса. Потому и выбрали его заместителем председателя колхоза. В 1946 году мы с братьями, четверо, остались баз родителей. И дальше нас воспитывала бабушка. Четверо сирот в дореволюционной Якутии были обречены на смерть, как оленята в тайге. Нас колхоз вырастил. Дал работу. Направил в армию.

Там, в армии, я познакомился близко с русскими ребятами, стал говорить по-русски, понял, что такое армейская дружба. И сейчас добрым словом поминаю Виктора Леткова, Сашу Кончароаа. Там заинтересовался автомобилями. Решил, что нет лучшей работы, чем шофером. Уволился в запас, вернулся в колхоз. Стал водителем, Достался мне старый-престарый ЗИС—3. Дороги были ужасные. Запчасти — такого слова даже не было в обиходе. Как мы ездили — уму непостижимо. До нашего селя от города, около 300 километров, иной раз две недели ехали.

Ладно, однако. В 1965 году переехал в город. Получил второй класс, Дали новую машину. Я старел»». Все время помнил, что папа, умирая, завещание дал: «Учись! Всегда честно работай! Будь правильным человеком!» Хотел все так и делать.

Минувшая зима была трудной. Мороз стоял крепкий. Туман в городе — за десять метров не видно. Машины встают. А людей надо возить — они ждут, мерзнут. Мы не подвели, ни одного схода с маршрута не было. Потому что подготовились заранее. В тормозную систему спирт золили, в амортизаторы — трансформаторное масло с керосином. Выпускные трубы подняли до крыши, чтобы облако тумана не застилало улицу. И ничего, работали.

Как отношусь к наградам! Нормально, однако. У нас все так работают. Каждого можно награждать.

Встреча с четвертым собеседником, о котором в областном управлении автомобильного транспорте сказали «это наш миллионер, наш маяк!», состоялась, когда я уже на нее не рассчитывал. Саша Гайнутдинов приехал в гостиницу прямо с работы.

— Почему миллионером зовут! Да это просто. Я после увольнения из армии приехал на Усть-Илим, стал работать на КрАЗе. Машина полюбилась. Почувствовал, что в ней заложены огромные возможности. И задумал эти возможности раскрыть. Но там не вышло; кончилась стройка. Переехал а Якутию, а Алдан. Стал работать в «АЯМтрансе», опять на КрАЗе. Подобрал экипаж: Иванова Николая и Леву Даниловича. И начали мы из года в год наращивать выработку. Вы же знаете — мы ее всё еще в тонно-километрах меряем. Сначала дали миллион тонно-километров. Потом — миллион двести, потом — полтора. И, наконец, довели до 2 миллионов 133 тысяч в год. И поняли — это предел, больше КрАЗ не даст. По крайней мере, в наших условиях. Мы ведь больше одного прицепа взять не можем — из карьера их вытянешь, резина и так горит. И плечо короткое — всего 10 километров. А хотелось большего.

Сюда, в «Якутавтотранс» пришел два года назад. Дали мне КамАЗ. И теперь начинаю все с начала…

Чего добиваюсь? Вы будто, подслушали — ведь мне и другие водители часто задают этот вопрос. Просто хочу работать, и не могу по-другому. Люблю соревноваться, обгонять кого-то в работе. Намечу лучшего и думаю: «Он может — а я чем хуже?» И обгоняю. Счастье, что жена умница. Понимает всё без слов, помогает как может. В общем, создает тыл.

Сейчас подыскал себе хорошего спарщика, Василия Елхова. Хочу с Алдана взять Иванова Николая. Тут, на месте, к концу года думаю еще несколько «миллионеров» подобрать — и будем готовить штурм новых рекордов. КамАЗ в этом деле станет хорошим помощником.

Каждый ли может так работать? Если честно — не каждый, близко к этому могут многие. Но как мы со спарщиком — не все. Тут машину нужно нутром чуять — это уже от природы что-то. Желание надо иметь огромное. И здоровье, даже о том, что на обед взять, и то надо думать. Чтобы и сил прибавилось и не спалось за рулем.

Удовлетворение! Чувствую во всем. Вот кончаю техникум — хорошо. Дома жена ждет, сын, дочь — отлично. Заработок хороший — тоже неплохо. В 1976 году награжден орденом Трудовой славы 1-й степени, в 1977-м стал лауреатом премии Ленинского комсомола. А впереди — непочатый край работы, которую люблю…

Вот такие они, четыре водителя, встреченные мной на дорогах Колымы и Якутии. Страна дала им в руки любимую специальность, и они ежедневным и ежечасным трудом своим множат ее мощь и богатство, прославляют красоту и величие рабочего человека, поднимают свой труд до уровня творчества и себя — до героев наших дней.

В. ДЕМЧЕНКО, спецкор «За рулем» 

Журнал «За рулем» № 5 • Май • 1984

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области